Глава X. Поздние легенды (продолжение)

1. Схожесть преданий о Цзе и Чжоу Сине. Внешность, сила и таланты Чжоу Синя. Пруд с вином и лес мяса. Жестокое наказание - огненный столб. Зверства тирана Чжоуский Вэнь-ван в темнице Юли. Отец выпивает бульон, сваренный из мяса сына. Красавица из страны Юсинь спасает от беды Си Бо.

Конец династии Ся был омрачён правлением безрассудного тирана Цзе; последние годы династии Инь были омрачены правлением жестокого князя Чжоу. История князя Чжоу повторяет историю Цзе, лишь в иной форме; аналогичны не только сами события, совершенно похожи и все действующие в них лица: у Цзе была наложница Мэй-си, у Чжоу - Да-цзи, обе они, согласно преданию, «были порочны» и явились причиной гибели и самих тиранов, и их государств. Врагом Цзе был Чэн-тан, а врагами Чжоу были Вэнь-ван и У-ван. У Чэн-тана, покаравшего Цзе, был помощник - мудрый И Инь, у Вэнь-вана и У-вана, покаравших Чжоу, был преданный помощник Люй-ван (или Цзян тай-гун), который верно служил им обоим. Но самое удивительное совпадение состоит в следующем: Цзе взял в своё время в плен Чэн-тана и заточил его в башню Сятай, а впоследствии отпустил его; Чжоу тоже сначала схватил Вэнь-вана и заточил его в крепость Юли, но в конце концов освободил его. Всё это наводит нас на мысль - не есть ли это варианты одного и того же предания?

Весьма возможно, что сравнительно более близкая по времени и исторически более достоверная история Чжоу была использована для объяснения истории правителя Цзе - личности более далёкой и туманной.

Несмотря на то что обе истории в общих чертах одинаковы, в деталях они довольно сильно расходятся. Поэтому после того, как мы уже рассказали историю Цзе, изложим теперь и историю князя Чжоу.

Внешне Чжоу и Цзе трудно различить. У обоих осанка была величественная, оба высокого роста, и ни в храбрости, ни в воинственности никто не мог с ними сравниться. Без оружия вступали они в единоборство с дикими зверями и могли перетянуть телегу, запряжённую несколькими быками. Оба они могли поднять на крышу тяжёлую балку и подгнивший столб заменить новым. Оба они обладали мудростью древних людей. Когда они хотели доказать что-нибудь, речь их лилась рекой, и никто не мог переспорить их. Знаний их хватало на то, чтобы отвергать все советы, их образованность помогала им оправдывать свои ошибки. Они были заносчивы и самодовольны сверх меры, на людей они смотрели свысока. Среди их подданных не было ни одного человека, к которому они относились бы с уважением, потому что всех людей они считали ниже себя. Чжоу в своём самовосхвалении дошёл до того, что провозгласил себя небесным правителем. Чжоу наслаждался всеми благами жизни. Безжалостный, он нещадно заставлял людей работать на себя; десятки тысяч рабов трудились на него. Семь лет они строили в его столице Чаогэ Башню оленя - Лутай. Она была длиной три ли и высотой тысячу чи. Этажей, галерей и балконов в ней было без счёта. С высоты башни казалось, будто тучи и облака лежат внизу. Отделанные яшмой дворцы Цингун и Цюнши, построенные по приказу Чжоу, были ещё больших размеров.

В этих дворцах Чжоу поселил красивых женщин, которых насильно забирали из простых семей. Отовсюду привозили туда скакунов и породистых собак. Затем Чжоу разбил сады, воздвиг огромные павильоны и беседки со множеством дорогих птиц и редких диких зверей. Чжоу вместе с порочной, бесстыжей и льстивой знатью предавался в этих дворцах и парках необузданному разврату. Он приказывал наполнить пруд вином, развесить на деревьях куски мяса и раздеться догола всем мужчинам и женщинам. Они с хохотом гонялись друг за другом между деревьями. По его приказу музыкант Ши-цзюань сочинил несколько новых непристойных песен, которые сопровождались разнузданными танцами. Вся эта компания с утра до ночи пила и ела, ни о чём не заботясь. Прогнившая до мозга костей знать проводила всё свое время только в развлечениях.

Чжоу боялся, что люди будут осуждать его, поэтому он специально ввел жестокое наказание паогэ, которому подвергались все, кто осмеливался роптать или перечить ему. Наказание состояло в том, что бронзовые столбы мазали маслом и устанавливали их над костром, после чего велели «преступнику» босыми ногами шагать с балки на балку. Балки были горячие и скользкие, и человек, не пройдя и нескольких шагов, падал и сгорал на раскалённых углях, а Чжоу, его фавориты и любимая наложница смотрели на эту жестокую казнь и смеялись, это забавляло их.

Обычно люди, не понимая смысла этого древнего выражения, записывали его как бао ло - «медленное сожжение». Они думали, что оно заключается в том, что человека привязывают к раскалённому бронзовому столбу.

Чжоу был необыкновенно жестоким человеком. Настроение у него часто менялось, он был то грустным, то весёлым. Порой без всякой причины он мог убить человека.

Рассказывают, что однажды повар приготовил для него медвежьи лапы, но они оказались недожаренными. Чжоу разгневался и убил его. Ещё рассказывают, что как-то утром Чжоу стоял на башне Лутай и от нечего делать смотрел по сторонам. Вдруг он увидел на берегу Цишуй, протекавшей в окрестностях Чаогэ, босого старика, который собирался перейти реку вброд, но в нерешительности ходил взад и вперёд, как будто он был в затруднении. Чжоу попросил придворных объяснить ему причину странного поведения старика, и один из них объяснил ему:

- У стариков нет костного мозга, поэтому по утрам они боятся холода. Вот почему этот старик никак не может решиться войти в холодную воду.

Чжоу внезапно проявил любопытство и немедленно приказал своим телохранителям, жестоким, как волки и тигры, схватить старика. Как только старика привели, Чжоу на глазах у всех разрубил топором его ногу, из которой полилась ручьём кровь. Он хотел проверить, действительно ли у стариков мало костного мозга.

Родственник Чжоу - наследник иньского князя Би Гань - был прямым и честным человеком. Видя, что Чжоу погряз в разврате и забыл о справедливости, он часто по-хорошему увещевал его, всячески уговаривал. Своими советами он довёл Чжоу до того, что тот в порыве гнева закричал:

- Я слышал, что в сердце мудреца семь отверстий. Посмотрим, так ли это! - И тотчас приказал слугам увести Би Ганя и вытащить его сердце.

У Цзю-хоу была красивая и добродетельная дочь. Чжоу потребовал, чтобы она стала его наложницей. Но девушка не захотела стать его игрушкой, и Чжоу в порыве гнева убил её. Затем он убил и её отца, приказав разрубить его на куски и приготовить мясной соус. Когда Чжоу собирался казнить отца и дочь, сподвижник Цзю-хоу - Ао-хоу, который был таким же честным и храбрым, как Би Гань, явился к Чжоу и выступил в защиту справедливости. Он потребовал, чтобы Чжоу помиловал невинных. Гнев тирана был подобен грому, он убил и Ао-хоу, осмелившегося ему противоречить. После этого он приказал отделить его мясо от костей, разрубить на куски и высушить.

Когда Си Бо, т.е. чжоуский Вэнь-ван, услыхал об убийстве Цзю-хоу и Ао-хоу, он понял, что бесполезно идти увещевать Чжоу, и только тайно вздыхал. Но о настроениях Вэнь-вана узнал сановник Чун Хоу-ху, который и сказал князю Чжоу:

- Вы должны остерегаться Си Бо. Он только притворяется хорошим человеком, чтобы подкупить сердца людей, поэтому князья и склоняются на его сторону. Когда до него дошли слухи, что вы убили Цзю-хоу и Ао-хоу, он начал стенать и охать. Боюсь, как бы это не принесло вам вреда.

Как только Чжоу услышал эти слова, он приказал немедленно схватить Си Бо и заточить его в тюрьму Юли. Это была самая большая тюрьма при иньской династии (на севере уезда Танъиньсянь нынешней провинции Хэнань). Тюрьма была вырыта глубоко-глубоко в земле, с окнами на крыше. Даже если бы выросли крылья, то вылететь из неё было невозможно.

Когда Вэнь-вана заточили в тюрьму Юли, его сановники Тай Дянь, Хун Яо, Сань И-шэн, Нань Гун-гуа, которых называли «четыре преданных друга Вэнь-вана», немедленно поехали в Юли повидать своего правителя. Преодолев много трудностей, они наконец попали в эту мрачную тюрьму и повидались с Вэнь-ваном. Но так как при свидании присутствовали тюремщики, следившие, как тигры, и ни на минуту не сводившие с них глаз, они не смогли поговорить о деле, ради которого прибыли. Мудрый Вэнь-ван, увидев, что время свидания уже приходит к концу, а они так ни о чём и не договорились, сделал несколько условных знаков своим друзьям. Сначала он подмигнул им правым глазом, что означало: «Чжоу большой любитель женщин, надо найти красавицу и подарить ему». Потом он взял лук и постучал им по животу, что означало: «Чжоу мечтает о сокровищах, разыщите-ка несколько драгоценностей и поднесите ему». В заключение Вэнь-ван быстро потопал по полу ногами, что значило: «Торопитесь! Если будете медлить, боюсь, что трудно будет мне сохранить жизнь». Друзья Вэнь-вана поняли тайные знаки, успокоенные вернулись домой и принялись за дело.

В это время старший сын Вэнь-вана Бо И-као - заложник при иньском дворе - служил у Чжоу колесничим. В те далекие времена, для того чтобы доказать свою верность императору, посылали ему заложников. Императоры боялись измены подданных, поэтому постоянно держали при себе детей вассальных князей. Вот поэтому Бо И-као и был заложником у Чжоу.

Тиран Чжоу, едва начав сомневаться в верности Вэнь-вана, приказал посадить его в тюрьму. Не ограничиваясь этим, он приказал бросить в огромный котёл и заживо сварить его сына Бо И-као, весёлого, честного и преданного юношу. Потом Чжоу велел поднести эту похлёбку Вэнь-вану и со злорадством сказал своим приближённым:

- Святой человек не станет есть суп, сваренный из мяса его сына.

Однако посланные вернулись и сообщили, что Вэнь-ван без колебания съел его. Чжоу ликовал:

- Кто говорил, что Си Бо мудрец? Съел похлёбку из мяса собственного сына и ничего не почувствовал. Ха, ха! Вонючий пёс - вот он кто!

С тех пор Чжоу ослабил надзор за Вэнь-ваном, считая его просто старым, безвредным дуракоми.

После того как Хун Яо, Сань И-шэн и другие друзья Вэнь-вана вернулись на родину, они быстро собрали много денег и отправились на поиски красавицы и разных редкостей. Красавицу они разыскали в стране Юсинь. Ещё в древности Чэн-тан во время путешествия на восток тоже добыл себе красавицу в Юси-ни и там же нашёл мудрого сановника И Иня. Затем Чэн-тан добился того, что народ в княжестве Инь стал процветать, и он основал новую династию. На этот раз красавицу подарили распутному Чжоу; ниже мы увидим, чем всё это кончилось. Друзья Вэнь-вана нашли ещё цюаньжунского скакуна. Это был необыкновенный конь пятицветной масти; его глаза сверкали, как золото, а грива переливалась, как яркий петушиный хвост. Вот отсюда-то и пошло название «петушиная колесница». Говорили, что тот, кто сможет объездить его и останется цел, проживёт тысячу лет. В стране Линьши они поймали необыкновенно редкого зверя цзоуюй, или цзоуу. Он был с тигра и похож на него, только хвост его был в три раза длиннее тела. Шерсть у него была пяти ярких цветов. На этом диковинном звере можно было за один день проскакать тысячу ли. Друзья Вэнь-вана из разных мест привезли множество необыкновенных зверей, чёрную яшму, огромные раковины, шкуры и всё это поднесли Чжоу.

У Чжоу был любимец - сановник по имени Фэй Чжун. Когда все дары были доставлены в столицу, заговорщики сначала подкупили Фэй Чжуна, чтобы он как-то подготовил Чжоу, и только после этого отправились с подарками ко двору. Чжоу был очень жаден, но больше всего он любил женщин. Сидя посреди большого зала, он с радостью смотрел на дары, разложенные перед ним, и на красавицу и никак не мог оторвать от неё взора. Она действительно была красоты бесподобной. Чжоу не мог сдержать радости и сиял от счастья.

- Она одна стоит того, чтоб отпустить за неё Си Во. Зачем же ещё так много подарков? Ха-ха-ха,- засмеялся он.

Вэнь-ван был освобождён из подземной тюрьмы, и ему разрешили вернуться на родину. Это было всё равно, что водяному дракону разрешить вернуться в море, а тигру - в дикие горы. Судьба иньского тирана Чжоу была решена.

2. Близорукий Вэнь-ван. Великий мудрец, приснившийся князю. Летописец Бянь гадает Вэнь-вану. Князь на берегу реки Вэй встречает Цзян тай-гуна. Жизнь Цзян тай-гуна, полная неудач. Различные легенды о встрече мудреца и князя. Дочь божества гор жалуется Вэнь-вану.

Чжоуский Вэнь-ван, тот самый, что был брошен на льду, был потомком Хоу-цзи, которого родила Цзянь-юань после того, как она, гуляя однажды по полю, наступила на след великана.

По преданию, Вэнь-ван был высоким, темнокожим, с близорукими разного цвета глазами.

Вернувшись домой, он думал только о мучительной смерти сына и о зверствах и несправедливостях Чжоу. Он очень страдал оттого, что всё в Поднебесной должны терпеть жестокость тирана, и не мог спокойно ни есть, ни спать.

Прежде всего Вэнь-ван решил навести порядки в своём уделе и тайно объединиться с остальными князьями, чтобы, дождавшись удобного момента собрать большое войско и призвать к ответу Чжоу за все его преступления. Он хотел избавить народ от зла и отомстить за сына.

Хотя среди сановников Вэнь-вана и были такие мудрецы, как Хун Яо, Тай Дянь, Нань Гун-гуа, Сань И-шэн, ему не хватало человека, который стал бы ближайшим помощником во всех государственных и военных делах. Вэнь-вана не покидала мысль о том, что он должен найти мудреца. Он даже во сне несколько раз видел, как какой-то человек манит его рукой и улыбается ему. Однажды Вэнь-вану явился во сне небесный правитель, одетый в чёрный халат. Правитель стоял у переправы через реку Линхуцзинь. А за его спиной Вэнь-ван увидел старика с седыми усами и бровями. Небесный правитель обратился к Вэнь-вану:

- Чан, дарю тебе хорошего учителя и помощника, его зовут Ван.

Вэнь-ван поспешно поклонился старику, старик поклонился в ответ. И в этот момент он проснулся. Странный сон! Как будто он давно уже слышал, что есть какой-то великий мудрец, но кто он и где его искать - он не знал. Поэтому, отправляясь со своей свитой на охоту, он каждый раз втайне надеялся встретить этого мудреца. Однажды перед охотой Вэнь-ван приказал своему летописцу Бяню совершить гадание, и Бянь нараспев прочёл:

Если пойдёшь охотиться к реке Вэйшуй,
Получишь большую добычу.
Это будет не дракон,
И не тигр, и не медведь.
Ты получишь мудреца,
Небо подарит тебе помощника

Вэнь-ван очень обрадовался и, следуя указаниям летописца Бяня, с большой свитой, на лошадях, с соколами и сворами собак отправился на охоту к Вэйшуй в Паньси. В дремучем лесу у зелёного омута он увидел старика с серебристыми усами и бородой, одетого в синее. Старик сидел на охапке белого тростника, на голове у него была плетёная бамбуковая остроконечная шляпа. Он спокойно удил рыбу. Ни ржанье лошадей, ни скрип повозки, ни крики людей его нисколько, казалось, не испугали, как будто он находился в другом мире. Близорукий Вэнь-ван прищурился, стараясь разглядеть старика, и кто бы мог подумать, что это и был тот старик, которого он видел во сне. Вэнь-ван поспешно выпрыгнул из колесницы, почтительно приблизился к старцу и заговорил с ним.

Старик ничуть не смутился и не удивился, отвечал ему непринуждённо, как будто ничего не произошло. Вэнь-ван разговаривал со стариком недолго, даже тень от тутового дерева не сдвинулась с места, но он уже окончательно убедился, что это и есть тот мудрец, превосходивший всех своими талантами и глубокой учёностью, которого он так долго искал. Вэнь-ван сердечно обратился к нему:

- Учитель, мой покойный отец часто мне говорил: «Будет время, и к нам придёт святой мудрец, и тогда народ Чжоу добьётся процветания». Может быть, вы и есть тот человек? Мы давно уже мечтаем вас увидеть.

Вэнь-ван пригласил старика сесть в специально для него приготовленную колесницу, сам занял место кучера, и они вместе вернулись в столицу Цишань. По приезде Вэнь-ван просил старика стать его учителем и пожаловал ему титул «тай-гун-вана» - «князя, смотрящего вдаль» (ван в его имени означает «смотреть вдаль»). Настоящая фамилия старика была Цзян, поэтому его часто называли Цзян тай-гун. Его предки помогли Юю справиться с потопом, за что получили удел в местности Люй. Поэтому его называли ещё Люй-шан или Люй-ван. На самом деле Цзян тай-гун был безродный бедняк и неудачник. Будучи талантливым, он мечтал, чтобы кто-нибудь использовал его знания и способности, но большая часть его жизни прошла в бедности и неудачах. Рассказывают, что Цзян тай-гун резал коров в Чаогэ, потом торговал съестным в Мэн-цзине. Возможно, и в других местах он занимался такими же мало достойными его делами. Когда пришла старость, он удалился на берег реки Вэйшуй, построил хижину и стал жить рыбной ловлей. Он проводил дни, думая только о том, где достать кусок хлеба, но в глубине души у него всё ещё жила надежда встретить когда-нибудь мудрого князя, вроде Вэнь-вана, который вытащит его из грязи и даст ему возможность проявить свои таланты и выполнить своё высокое назначение. Однако шли годы, а он продолжал ловить рыбу в реке Вэйшуй. Время проходило зря, его усы и борода из седоватых стали совсем белыми. На камне, на том месте, где он опускался на колени при ловле рыбы, образовались две глубокие впадины, а князя всё не было. В конце концов старик отбросил и тот призрак надежды, который ещё жил в нём, и приготовился смириться с жизнью. И как раз в это время, когда его тело высохло, а огонь в сердце погас, в этом глухом углу, среди лесов и гор, он услышал вдруг лай собак, ржанье лошадей и людские голоса. Он почувствовал, что это, может быть, то, чего он ждал всю жизнь. Искра, которая вот-вот должна была погаснуть, в одно мгновение вспыхнула в его груди и разгорелась в огромное пламя. Когда он увидел, что смуглый высокий правитель, сопровождаемый свитой в богатых одеждах, приближается к нему, его сердце бешено забилось. Но Цзян тай-гун считал, что не следует обнаруживать своего волнения, поэтому он собрал всю силу воли и выдержку, которую он воспитывал в себе в течение десятков лет, и, подавив волнение, заставил себя держаться так, как будто ничего особенного не произошло. Близорукий Вэнь-ван был без памяти рад, что мудрец наконец-то нашёлся, и не заметил, как много напряжённой сдержанности было во внешне непринуждённом поведении старика. Эта драматическая встреча завершилась взаимным соглашением. Вэнь-ван побеседовал с Люй-шаном и убедился в его образованности и умении управлять государством. Это действительно был тот мудрец, которого он искал. По пути во дворец Вэнь-ван, который сидел впереди и правил лошадьми, что по обычаям того времени являлось самым большим проявлением почтительности и уважения, не мог видеть, что у взволнованного старика, сидевшего у него за спиной, горячие слёзы текут и текут из глаз, так что вся грудь, борода и усы стали мокрыми.

О встрече тай-гуна с Вэнь-ваном существует ещё одна легенда, которая рассказывает, что тай-гун был беден и не имел никаких средств к существованию. Поэтому жена выгнала его из дому, и он начал торговать мясом в Чаогэ. Часто мясо портилось, и никто не хотел покупать его. В конце концов тай-гун встретил Вэнь-вана, который оценил его и помог ему.

А ещё рассказывают, что когда Вэнь-ван был заточён в Юли, к нему прибыли Сань И-шэн и Хун Яо с друзьями, они советовались с Вэнь-ваном и, условившись обо всём, отправились в разные стороны на поиски красавицы и редких вещей, чтобы подкупить ими тирана Чжоу. После того как Вэнь-ван был выпущен на волю, он познакомился с тай-гуном и постепенно оценил его таланты.

Что касается истории о том, как мудрец ловил рыбу на берегу реки Вэйшуй, то существуют и другие версии. Одна из них рассказывает, что он три дня и три ночи подряд удил рыбу, но ничего не поймал и так рассердился, что начал срывать одежду и швырять её на землю. Тогда какой-то крестьянин дал ему совет, как ловить. Леску нужно выбирать очень тонкую, а приманку насаживать такую, чтобы нравилась рыбе; во время ловли полагается сидеть спокойно и молча - рыбак должен быть очень терпеливым и постепенно забрасывать наживку, чтобы не пугать рыбу. Тай-гун последовал совету крестьянина и скоро поймал карася, а потом - карпа. Вспоров живот карпу, он обнаружил свиток, на котором было написано: «Люй-ван получит удел в княжестве Ци».

Другая версия гласит, что старик ловил рыбу без наживки. Пятьдесят шесть лет подряд он ловил рыбу, но не поймал ни одной (как он был терпелив!), но в конце концов ему удалось поймать большого карпа, в брюхе которого лежала воинская печать.

О том, что произошло после того, как Вэнь-ван встретил тай-гуна, тоже существуют удивительные предания. Вскоре после прибытия во дворец Вэнь-ван приказал Цзяну отправиться в Гуань-тань в качестве мелкого чиновника. Прошёл год, и он навёл в Гуаньтане такие порядки и водворил такое спокойствие, что даже ветер в этой местности стал покорным и никогда не свистел в ветвях. Однажды Вэнь-вану во сне явилась красавица, которая с плачем преградила ему дорогу. На вопрос Вэнь-вана, о чём она плачет, она ответила:

- Я дочь духа горы Тайшань и жена духа Восточного моря. Сейчас я направляюсь к матери мужа, но чиновник из Гуань-таня задерживает меня и не пускает дальше. Дело в том, что как только я тронусь в путь, начнётся настоящий ураган и ливень, а это может повредить репутации чиновника. Все станут думать, что он совершил какую-то ошибку и должен принять наказание от небесного правителя. Не знаю, что и делать...

Вэнь-ван проснулся удивлённый и, призвав к себе тай-гуна, спросил о значении этого сна. Тот не знал, что ответить, но в тот же день прибыл гонец с донесением о том, что сильный ветер и большой дождь двигаются со стороны Гуань-таня. Тогда Вэнь-ван повысил тай-гуна и назначил его командующим войском.

3. Цаян тай-гун одобряет поход У-вана против Чжоу Синя. Бо-и и Шу-ци противятся походу. Божества четырёх морей, бог реки и повелитель дождей приходят на помощь. Восемьсот удельных князей лунной ночью переправляются через Хуанхэ. Стаи ястребов собираются над полем брани. Конец тирана. Да-цзи. Смерть двух мудрецов с юры Шоу-яншань.

После того как Цзян тай-гун стал советником Вэнь-вана, Вэнь-ван присоединил к своему уделу несколько небольших соседних княжеств и перенёс свою столицу из Цися (в современной провинции Шэньси на севере уезда Цишань) в Фэн (в современной провинции Шэньси к востоку от Хусянь). Влияние чжоусцев распространилось на восток ещё на несколько сотен ли, и над Чаогэ, столицей тирана Чжоу, нависла опасность. Какой-то человек пытался предостеречь Чжоу, но глупый Чжоу ответил ему:

- Разве не по приказу неба я стал императором? Что может мне сделать Вэнь-ван?

И он по-прежнему предавался разврату и ни на что не обращал внимания. Вскоре после переноса столицы Вэнь-ван умер, и власть унаследовал его сын У-ван, по имени Фа. Цзян тай-гун оставался наставником в государстве Чжоу.

У-ван, так же как и отец, был близоруким, с «двойными» зубами (может быть, это значило, что позади обычных зубов у него вырос ещё второй ряд), что являлось, согласно преданию, признаком твёрдости характера. Рассказывают, когда У-ван был ещё наследником, он больше всего любил есть карасей, но его наставник не давал ему, говоря, что карась - пища недостойная, она никогда не кладётся на жертвенный стол и её нельзя подавать такому знатному лицу, как наследник. У-ван был упрям, и хотя он не осмелился открыто перечить учителю, но тайно приказал принести ему эту рыбу.

Вскоре после того как У-ван стал князем, он собрал войско и пошёл в поход против тирана Чжоу Синя. Цзян тай-гун одобрил его решение. Перед самым выступлением войск У-ван приказал главному придворному летописцу совершить гадание. Было получено следующее предсказание: «Свершится большое зло». И военачальники, и чиновники заколебались. Вдруг отважный Цзян вышел из толпы, смахнул рукавом с жертвенного стола черепаший панцирь и гадательную траву тысячелистник и в гневе стал топтать их ногами.

- Мёртвые кости, высохшая трава! Разве могут сказать они, что предвещает добро, а что - зло? В поход! В поход! Что может помешать успеху нашего правого дела?! - громовым голосом прокричал он.

Увидев такую решимость своего главного советника, У-ван обрадовался и отдал трём армиям приказ немедленно выступать.

Когда сановники и военачальники увидели, что ни князь, ни его наставник ничего не боятся, воодушевлённые, они немедленно вернулись в лагерь и приступили к приготовлениям. К тому времени Вэнь-ван был уже мертв, но ещё не был похоронен. И вот У-ван отдал приказ сделать чучело и, нарядив его в одежды отца, усадить в военную колесницу. От имени Вэнь-вана он созвал князей, чтобы пойти войной на Чжоу Синя. Все князья в Поднебесной поддержали предложение У-вана и только Бо-и и Шу-ци - сыновья Гу Чжу-цзгоня - были несогласны.

Родные братья, они столько раз уступали друг другу отцовский престол, что им обоим пришлось в конце концов бежать в соседнее княжество. Там они услышали, что Вэнь-ван заботится о всех стариках, и решили найти у него убежище. Но не успели они прибыть в Чжоу, как узнали, что Вэнь-ван умер и У-ван, не дождавшись похорон отца, во главе всех войск хочет идти войной против иньского тирана Чжоу.

Благородные мужи не одобряли выступления У-вана и в день, когда тот отправлялся в поход, преградили ему путь, схватив лошадь под уздцы, и стали его публично увещевать. Они обвиняли У-вана в том, что он негуманен и непочтителен к памяти отца. Телохранители У-вана, услышав эти дерзкие речи, бросились к безумцам, но тай-гун крикнул стражникам:

- Пусть они уйдут, это хорошие люди!

У-ван отдал приказ, чтобы братьев придержали, пока он и армия пройдут мимо. Так начался поход. Войско У-вана направилось на восток. Почти не встречая сопротивления, оно быстро достигло Лои (в современной провинции Хэнань, на западной границе города Лояна). Когда армия уже была готова начать переправу через реку Мэнцзинь, внезапно погода испортилась. Солнце скрылось, стало прохладно, пошёл снег с дождем. Продвигаться было нельзя, пришлось разбить лагерь под Лои. Сильный снег шёл непрерывно десять дней. Всё кругом стало белым, как серебро. Снегу навалило более чжана.

Однажды утром неизвестно откуда прибыло пять колесниц. В каждой сидел сановник в полном облачении. Вслед за колесницами ехали на крупных лошадях два всадника. Колесницы остановились у ворот лагеря. Сановники выразили желание повидаться с У-ваном.

«Это опять прибыли послы князьков. Видно, они хотят присоединиться к нам и участвовать в войне»,- подумал У-ван и решил, что не стоит торопиться принимать их. Но как только тай-гун выглянул за ворота, он воскликнул:

- Надо их принять! Посмотрите, кругом снег такой глубокий, они прибыли на лошадях и в колесницах, а следов нигде не видно. Боюсь, что это не обычные люди.

У-ван посмотрел и убедился, что так оно и есть. Он изумился и решил немедленно принять гостей, но он не знал, кто эти духи и откуда они явились. Боясь допустить какую-нибудь оплошность в обращении с ними, он находился в нерешительности. А тай-гун придумал хитроумный план. Он тотчас выслал за ворота слугу и приказал ему поднести гостям по чашке горячего рисового отвара и обратиться к ним с такой речью:

- Наш князь занят важным делом и не может немедленно выйти к гостям. Но сейчас холодно, поэтому он посылает вам рисовый отвар, чтобы вы немного согрелись. А я не знаю, кому из вас я должен поднести первому.

Тогда всадники, сопровождавшие колесницы, начали представлять всех по очереди:

- Сначала следует подавать ему, это князь Южного моря, потом князю Восточного моря, потом князю Западного моря, потом князю Северного моря. Потом духу Жёлтой реки. А после них подавайте нам. Один из нас - дух ветра, а другой - повелитель дождей.

После того как посланный подал им всем по очереди горячий отвар, он вернулся в лагерь и доложил обо всём тай-гуну.

- Вот теперь вы можете их принять! Те, которые сидят в колесницах,- это духи четырёх морей и хозяин реки Хуанхэ. А всадники - это духи дождя и ветра. Духа Южного моря зовут Чжу-жун, духа Восточного моря - Гоу-ман, духа Северного моря - Юань-мин, а духа Западного моря - Жу-шоу, духа Жёлтой реки зовут Фэн-и, имя повелителя дождей Юн, духа ветров зовут И. Пусть теперь телохранители называют их имена и приглашают по очереди,- сказал тай-гун.

У-ван расположился в походном шатре и начал приём. Телохранители по очереди приглашали гостей войти. Сначала назвали имя Чжу-жуна, потом Гоу-мана, затем остальных. Духи, услышав, что их называют по именам, удивились, переглянулись и пришли в восхищение:

- Как мудр этот князь! Он ещё не видел наших лиц, а уже знает наши имена.

Духи почтительно поклонились У-вану, У-ван - духам. Кончив все церемонии, У-ван обратился к ним с вопросом:

- Великие духи! В такую плохую погоду вы прибыли сюда издалека. Что вы хотите сообщить мне?

Духи отвечали:

- Небу угодно возвысить Чжоу и уничтожить Инь. Мы прибыли, чтобы дать вам в помощь духа Жёлтой реки и бога дождей. Назначьте их на какие-нибудь должности, и они помогут вам во время войны.

У-ван и тай-гун были очень довольны. Они устроили их в лагере и использовали для выполнения самых различных поручений.

Когда наступила ясная погода, У-ван повёл свои войска дальше. Ночью они начали переправу через Мэнцзинь. Вода в реке была спокойна, на небе неподвижно стояли белые облака; светила луна, и было ясно, как днём. Восемьсот удельных князей сели в лодки, лодки быстро двигались, и воины, сидевшие в них, пели о том, как они перебьют всех врагов и добудут себе победу.

Когда лодки достигли середины реки, откуда-то появился рой крупных пчёл, похожих на красных птиц. Пчёлы опустились на лодку У-вана. У-ван очень обрадовался, ведь это была хорошая примета, и приказал нарисовать этих пчёл на своём военном знамени. Впоследствии, уже после того как победа была одержана, лодку, в которой сидел в тот вечер У-ван, стали называть в честь этого события «пчелиная лодка».

Переправа окончилась, воинственный дух и воодушевление воинов возрастали. Вскоре армия подошла к Чаогэ, столице тирана Чжоу Синя, и в тридцати ли южнее столицы, в Муе, был разбит лагерь. На рассвете следующего дня У-ван в присутствии всех восьмисот удельных князей привёл войска к присяге. Когда Чжоу Синь услышал, что армия У-вана уже близка, он сам возглавил свои войска и выехал навстречу врагу.

И вот воины обеих сторон и колесницы расставлены в боевом порядке. Мечи сверкают, и дух смерти уже витает над полем. Ещё не начался бой, а уже тысячи хищных птиц, похожих на ястребов, начали кружить над армиями; из их голодных глоток вырывались хриплые крики. Все предвещало жестокую битву, в которой падут многие и много прольётся крови.

Армия У-вана боролась за правое дело, за то, чтобы уничтожить тирана и обеспечить мир и покой народу. Воины его, готовые пожертвовать жизнью, не ведали страха. Отряды сычуаньцев из Ба и Шу были настроены особенно воинственно. Готовясь к бою, они трубили в горны, пели, исполняли военные танцы. Все ликовали. Они шли на врага без малейшего страха, как идут на пир. Настроение воинов Чжоу Синя было совсем иным, в основном это были рабы. Чжоу не хватало воинов, и он заставлял рабов защищать его от врага. Воины Чжоу Синя видели, что наступили последние дни тирана,- откуда же быть у них желанию отдать свою жизнь за него?

У-ван, держа позолоченный топор в левой руке и бунчук с белым буйволиным хвостом в правой, отдавал приказания, а его воины, подобно десяти тысячам коней, ринулись вперёд. Армия тирана распалась, как обваливается земля и разбивается черепица. Чжоу Синь изо всех сил бил в барабан, но не мог остановить бегущих рабов, которые к тому же начали поворачивать копья против него самого. Они понимали, что когда Чжоу Синь - их мучитель - будет убит, они станут свободными.

В этой битве У-вану не пришлось даже прибегнуть к помощи духов - бога ветров и бога дождей. Было ясно, что победа уже на его стороне.

Когда тиран Чжоу Синь убедился в своём бессилии, он поспешно бежал в столицу, поднялся на Башню оленя, надел платье, украшенное драгоценными камнями (оно было приготовлено заранее), и зажёг огонь, в котором и погиб.

Среди драгоценностей, нашитых на его одежду, было пять яшм «небесная мудрость». Они не только не сгорели в огне, но и сохранили труп Чжоу Синя. Когда его нашли, он был уже мертв, но на теле его не было ожогов.

Это самое распространённое предание о смерти Чжюу Синя. Другие рассказывают, что он и обе его любимые наложницы повесились в кипарисовом лесу, около Башни оленя, а некоторые говорят, что после разгрома и падения столицы тиран всё ещё думал о сопротивлении, но даже близкие не поддержали его. Он один уничтожил несколько рядов противника, но в конце концов, обессиленный, погиб.

Как бы там ни было, но каждое из этих преданий говорит о тяжёлой и трагической смерти жестокого правителя Инь.

Когда нашли его труп, У-ван приказал отрубить ему голову и, насадив её на древко знамени, выставить напоказ.

В этом месте у читателя может появиться сомнение, а нет ли в этой истории ещё одного главного действующего лица, не сыгравшего ещё своей роли? Да, на сцене ещё не появлялась Да-цзи, любимая наложница Чжоу Синя, о которой упоминалось выше.

Автор намеренно расположил материал в такой последовательности, чтобы не рассеивать внимание читателя, к тому же она не самое главное действующее лицо. Сейчас расскажем коротко и о ней.

Согласно преданию, она происходила из княжеского рода Юсу. Так как Юсу выступил против тирании Чжоу Синя, князь Чжоу пошёл на него войной, во время которой девушка была взята в плен и стала рабыней. Её ум и красота обратили на себя внимание Чжоу, который, чтобы снискать её любовь и расположение, ещё нещаднее тиранил народ. Он старался доставить ей все удовольствия и блага жизни, и поэтому естественно, что она в глазах людей стала причиной всех бедствий. Но это не совсем справедливо. Её роль в трагедии, приведшей к гибели династию Инь, была небольшой. Даже если бы никакой Да-цзи не было вовсе, это не могло бы существенно изменить судьбы Чжоу Синя. Поэтому мы ещё не упоминали о ней. Кончила она так же, как и Чжоу Синь. У-ван приказал отрубить ей голову и насадить её на древко маленького белого знамени. Но когда ей отрубали голову, она была уже мертва.

По другой версии она вместе с ещё одной наложницей (вероятно, это была красавица из Юсини, которую Вэнь-ван подарил тирану) повесилась в саду. Однако хватит о ней. Она была рабыней и фавориткой и, сойдя со сцены, таким образом искупила свою вину.

Последним эпизодом этой трагедии была смерть стариков Бо-и и Шу-ци. После того как чжоуский У-ван уничтожил Инь и стал властителем Поднебесной, оба старика отказались есть хлеб Чжоу и бежали в горы Шоуян. Там они жили в уединении, питаясь диким папоротником и слагая песни; в них они выражали свои чувства.

Однажды, собирая папоротник, они встретили женщину, которая сказала им:

- Я слышала, что вы мудрецы и что во имя своих принципов вы отказались есть хлеб дома Чжоу. Это хорошо! Но ведь эти дикие овощи тоже принадлежат Чжоу, почему же вы едите их?

Старики были уязвлены и смущены и не смогли ответить, но в конце концов решили, что не стоит придавать большого значения словам невежественной женщины, и, успокоившись, по-прежнему продолжали собирать дикий папоротник, чтобы утолять голод. Так они жили, и неизвестно, сколько прошло времени, когда в горы пришёл человек по имени Ван Мо-цзы. Вместо невежественной и глупой женщины перед стариками предстал образованный сановник, который задал им тот же самый вопрос, что и женщина:

- Разве вы оба не едите пищу дома Чжоу и разве вы не живёте в горах, принадлежащих Чжоу? А если это так, то что скажут люди?

У стариков не было иного выхода, как отказаться и от папоротника и приготовиться к голодной смерти. Но обстоятельства часто оборачиваются совсем неожиданно. Старики голодали уже семь дней; и вот небесный правитель, увидев их твёрдость и решимость, был растроган и послал белого оленя, чтобы он кормил их своим молоком. Еле живые, они начали пить молоко, и постепенно к ним вернулись и жизненные силы, и бодрость духа. Так прошло ещё много дней. Однажды, в тот момент, когда они, стоя на коленях, с аппетитом тянули молоко, вдруг им обоим пришла в голову одна и та же мысль: «Какой же жирный этот олень. Хорошо бы отведать его мяса». Но так как олень был волшебный, он сразу понял их мысли и, боясь погибнуть от рук злодеев-мудрецов, перестал приходить кормить их. Есть пищу Чжоу старики не могли, а ничего другого у них не было, так они и умерли голодной смертью.

4. Чжоуский князь Чжао-ван отправляется на юг встретить белых фазанов. Трагедия клееной лодки. Фокусник пробуждает у Му-вана интерес к путешествиям. Цзао-фу объезжает восемь скакунов. Му-ваи встречается с хозяйкой запада на горе Яньцзы. Волшебное мастерство Янь-ши. Миф о рождении сюйского князя Янь-вана. Чжоуский Му-ван усмиряет «мятеж» сюйского Янь-вана. Меч, рубящий яшму, и бокал, сверкающий в ночи, из Куньу.

Чжоуский У-ван победил Чжоу Синя и стал править всей Поднебесной. Его власть перешла по наследству к его сыновьям и внукам, и к тому времени, когда она была в руках его правнука Чжао-вана, могущество и слава династии начали клониться к упадку. В то время на юге существовала страна Юешан, зависевшая от Поднебесной. Рассказывают, что там было приготовлено несколько белых фазанов для отправки Чжао-вану в качестве дани, но так как дорога была опасная и дальняя, они не могли быть присланы вовремя. И тогда Чжао-ван, очень любивший путешествовать, решил сам вместе со свитой отправиться на юг, чтобы получить фазанов. В тех краях, через которые проезжал правитель, народ терпел большие неудобства и притеснения из-за знатных гостей, и всем это очень надоело. Больше всего пострадали чусцы, и вот они придумали план, как отомстить дорогим гостям. Когда через некоторое время Чжао-ван и его свита, весёлые, возвращаясь домой с фазанами и зайцами, подъехали к реке Ханынуй, погода внезапно изменилась, стало темнеть. Похоже было, что вот-вот пойдёт дождь или что-то произойдёт. Фазаны и зайцы начали кричать и беспокойно метаться в своих клетках. Чусцы уже заранее приготовили для знатных гостей красивые лодки и, причалив к берегу, ждали. Путешественники, боясь, что дождь намочит их одежды, толкаясь, поспешно расселись по лодкам и укрылись под навесами.

По-прежнему было пасмурно, но дождь не начинался. Лодки отчалили. Но как только они достигли стремнины на середине реки, раздался страшный треск, сопровождаемый криками ужаса: лодки Чжао-вана и его приближённых одна за другой развалились на части. Люди, роскошные колесницы, кони, фазаны и зайцы - всё очутилось в воде и было подхвачено волнами. В этом и состояла хитрость чусцев - они приготовили для Чжао-вана и его свиты склеенные лодки, и едва они достигли середины реки, как клей растворился в воде.

Возница Чжао-вана Синь Юй-ми был длиннорукий и необычайной силы, он плыл, рискуя жизнью, пока не отыскал своего захлебнувшегося, полумёртвого хозяина. Одной рукой поддерживая Чжао-вана, другой - рассекая волны, Синь Юй-ми переплыл Ханынуй. Выбравшись на берег, он увидел, что, увы, глаза Чжао-вана закатились и он уже окоченел. За верность своему господину Синь Юй-ми впоследствии получил награду от удельных князей. Чжао-вана унесли, но так как он погиб, попав в ловушку, то говорить об этом считали неприличным. Поэтому не рассылали даже извещений о его смерти, а тайно сколотили гроб и похоронили его.

После смерти Чжао-вана престол перешёл к его сыну Маню. Это и был хорошо известный в истории Му-ван, любивший путешествия и развлечения ещё больше, чем его отец.

Однажды к нему с крайнего запада прибыл фокусник по имени Хуа-жэнь. Он был очень искусен: мог прыгать в огонь так, чтобы при этом не пострадал ни один волос, мог висеть в воздухе над землёй и не падать, мог перенести город с востока па запад, мог беспрепятственно проникать сквозь стены. Му-ван отнёсся к нему, как к духу, сошедшему с неба, и принял его с величайшим уважением. Однако этот удивительный человек не проявлял ни малейшей благодарности по отношению к Му-вану, который дал ему роскошные покои, изысканную еду, музыку, красавиц. Он считал, что всё это слишком низменно для него.

Однажды Хуа-жэнь пригласил Му-вана к себе. Держась за рукав Хуа-жэня, Му-ван вместе с ним взвился вверх прямо к облаку, которое стояло как раз посреди неба. Они опустились на это облако, и Хуа-жэнь ввёл Му-вана в свой дворец, сверкавший золотом, яшмой и жемчугами. Му-ван смотрел, слушал, пробовал - всё было необыкновенно, не то, к чему привыкли люди. Когда он посмотрел вниз на свой дворец, то тот показался ему кучей истлевших бревён и глины.

Потом Хуа-жэнь пригласил Му-вана посмотреть другие места, но он не увидел ничего, кроме переливающихся красок и разноцветных бликов, слух его услаждала мелодичная музыка, в глазах у него поплыли разноцветные круги, а душа была в смятении. Му-ван не посмел долго оставаться во дворце Хуа-жэня и попросил его проводить обратно. Хуа-жэнь толкнул Му-вана, тот упал вниз, на землю, и в тот же миг проснулся, открыл глаза и огляделся.

Оказалось, что он спокойно сидит в дворцовом зале, вокруг него лишь свита - те самые люди, которых он только что видел; даже вино, налитое в чаши, ещё не отстоялось и еда на столе не успела остыть. Му- ван обратился к своим приближённым с вопросом, не отлучался ли он только что куда-нибудь. Ему ответили, что он никуда не уходил, а лишь был в забытьи. Хуа-жэнь, сидевший рядом с Му-ваном, заметил:

- Это наши души странствовали, тела же наши не двигались с места.

Этот случай заставил Му-вана ещё больше полюбить странствия. Он надеялся, что, может быть, в других местах будет ещё интереснее. И вот Му-ван совсем забросил государственные.дела и перестал заботиться о народе. Он приказал запрячь в свою колесницу восемь скакунов и отправился в путешествие по всей Поднебесной. История этих скакунов необычна. Знаменитый кучер Цзао-фу добыл их в горах Куафу, сам объездил и подарил Му-вану. Эти дикие лошади происходили от тех боевых коней, которых У-ван отпустил в горы Куафу после разгрома Чжоу Синя, поэтому они при всей дикости нрава сохранили воинственный дух своих предков. Цзао-фу не только был искусен в управлении лошадьми, но знал, и как кормить их. Все восемь скакунов Му-вана были вскормлены им. Имена этих скакунов были Хуалю, Люйэр, Чицзи, Байсй, Цюйхуан, Юйлунь, Даоли, Шаньцзы.

В некоторых книгах им дают другие, но столь же прекрасные имена. Рассказывают, что некоторые из них на скаку не касались ногами земли, другие мчались быстрее, чем птица, и за одну ночь могли проскакать десять тысяч ли. У некоторых на спине росли крылья и они могли летать. Приписывали им и иные сверхъестественные качества. Му-ван приказал поместить скакунов на острове Восточного моря в окрестностях Лунчуань - Протока дракона. Там росла «драконова трава». Даже обыкновенная лошадь, поев этой травы, могла за один день проскакать тысячу ли. Можно вообразить, сколько мог в таком случае проскакать волшебный скакун. Про эту волшебную траву в древности говорили: «Один пучок драконовой травы превращает лошадь в волшебного скакуна».

Искусству править лошадьми Цзао-фу научился у своего учителя Тай-доу. Тай-доу устанавливал на земле несколько шестов (расстояние между ними было такое маленькое, что можно было только просунуть ногу), и Цзао-фу должен был пробегать между ними так, чтобы не только не свалить ни одного шеста, но даже ни разу к ним не прикоснуться. Цзао-фу учился три дня и настолько хорошо овладел этим искусством, что учитель похвалил его:

- Ты очень понятливый, тебя легко учить.

И он рассказал ему обо всех приёмах управления колесницей. Получив наставления Тай-доу, Цзао-фу тщательно обдумал их, начал прилежно упражняться и в конце концов стал самым лучшим колесничим.

Итак, когда Му-ван собрался объехать Поднебесную, он приказал Цзао-фу запрячь для него в колесницу эту восьмерку скакунов и, выбрав счастливый день, отправился в путь в сопровождении немногочисленной свиты. Путь его шёл с севера на запад. В горах Янъюйшань он встретил речного духа Хэ-бо, в горах Куньлунь осмотрел дворец Жёлтого императора; люди из племени чиу - красных ворон - подарили ему красавицу, в Хэй-шуй - Чёрной воде - он раздал земли людям из Страны долгоруких в награду за то, что они хорошо его встретили.

В конце концов он очутился на крайнем западе, в горах Яньцзышань, в месте куда заходит солнце. Там он встретился и долгожданной Си-ван-му. Му-ван поднёс Си-ван-му белую нефритовую пластинку гуй, чёрную регалию би и несколько кусков цветного шёлка. Богиня почтительно приняла подарки, поклонилась и поблагодарила его. На второй день Му-ван устроил пир в Яочи - Яшмовом пруду в честь Си-ван-му. Звероподобная богиня Си-ван-му, внешность которой ранее описывали так: «всклокоченные волосы со шпилькой, хвост барса, зубы тигра...», к этому времени совсем изменилась. Ещё бы, ведь с тех пор как И ходил к ней за лекарством бессмертия, прошло уже более тысячи лет. За это время богиня успела приобрести вполне приятную наружность и научиться хорошим манерам. Перед началом пира она прочитала изящные стихи в честь хозяина - Му-вана. Му-ван был очень рад и ответил ей одой. Оба они испытывали удовольствие от общения друг с другом. После пира Му-ван запряг колесницу и поднялся на вершину горы Яньцзы. Там он велел установить каменную плиту и вырезать на ней крупными иероглифами: «Гора Си-ван-му». Рядом с камнем он своими руками посадил ясень. При расставании Си-ван-му опять прочитала стихи, выражавшие горечь от предстоящей разлуки с гостем и надежду на новую встречу. Так они расстались...

Когда Му-ван возвращался с горы Яньцзы домой, один человек подарил ему искусного ремесленника по имени Я-ши. Му-ван подозвал его и спросил, что он умеет делать. Я-ши ответил:

- Я могу сделать всё, что вы захотите. Сейчас у меня уже готова одна вещь, не желаете ли взглянуть на неё?

- Ладно, принеси её как-нибудь с собой, я посмотрю,- сказал Му-ван.

На следующий день Я-ши и ещё какой-то странно одетый человек явились к Му-вану. Му-ван спросил у Я-ши:

- Кто это?

- Это человек, которого я сам смастерил,- ответил с поклоном Я-ши,- он умеет петь и разыгрывать сцены.

Му-ван очень удивился. Как он ни присматривался к незнакомцу, он не смог увидеть в нём ничего такого, что отличало бы его от обыкновенного человека. Сказать, что это не настоящий человек, а кукла, было бы опрометчиво. Му-ван решил сначала понаблюдать, как он будет играть, а потом уже сделать вывод. И вот он приказал своей любимой наложнице Чэн-цзи и другим приближённым прийти послушать пение и посмотреть на игру удивительного человека. Гость начал разыгрывать пьесу, пел, танцевал, качал головой и двигал худенькими ручками и ножками, подпевая в такт. Танцевал он очень выразительно, ни разу не сбившись с ритма, так что ни у кого не создалось впечатления, что это не живой человек. Чем больше Му-ван смотрел, тем больше начинал сомневаться. «Может быть, это всё-таки живой человек»,- думал он.

Пьеса уже близилась к концу, как вдруг все заметили, что актёр слишком внимательно смотрит на наложниц Му-вана, ни на минуту не сводит с них глаз, подмигивает им и всячески старается показать им свои чувства.

В этот момент Му-ван перестал сомневаться. Он пришёл в страшную ярость и приказал схватить Я-ши, который осмелился так одурачить его, и отрубить ему голову. Я-ши задрожал от страха, схватил актёра, который всё ещё продолжал назойливо выставлять напоказ свои чувства, отвинтил ему голову, оторвал руки и ноги и вскрыл грудную клетку. Оказалось, что всё было сделано из кожи, дерева, лака, раскрашено цветными красками и искусно склеено. Всё внутренности - кишки, сердце, желудок, печень, лёгкие, почки, а также все рёбра, мышцы, кости, кожа, волосы, зубы, конечности - всё, что на первый взгляд было такое, как у настоящего человека, в действительности было искусно сделано. И когда все эти отдельные детали были собраны вместе и получился человек, только тогда перед глазами снова появился этот заигрывающий актёр.

Му-ван был изумлён. Он приказал вынуть у игрушки сердце, и вот чудесный человек перестал петь, потом у него извлекли печень, и он ослеп, и хотя глаза его и оставались широко открытыми, он не мог уже ориентироваться и различать страны света. Когда же вытащили почки, ноги его перестали двигаться и он не мог сделать ни шагу. Му-ван был чрезвычайно доволен и радостно воскликнул:

- Искусство человеческих рук дошло до того, что может состязаться с великой природой! Можно даже сказать, что ты «отобрал свой талант у неба».

И вот Му-ван отдал распоряжение, чтобы изготовили колесницу, такую же красивую, как его собственная, и в ней он повёз талантливого мастера к себе на родину. По пути домой он посетил и осмотрел много красивых мест. Он задерживался там, где хотел. Вдруг до него дошёл слух, что на юге князь Сюй Я-ван поднял восстание, очевидно, намереваясь напасть на Лои. Перепуганный Му-ван поспешно передал управление колесницей искусному Цзао-фу и с небольшим отрядом отборной конницы помчался спасать династию. Не щадя коней, они делали более тысячи ли в день. Но Сюй Я-ван, выступивший так решительно, с такой же быстротой повернул обратно. Едва завидев крылатых коней Му-вана, Сюй Я-ван перестал бить в барабаны, опустил знамёна, укрылся в горах и больше уже не показывался. Волнение легко вспыхнуло и так же легко прекратилось. Когда беспорядки были улажены, Му-ван, чтобы отметить заслуги Цзао-фу, Дал ему в удел город Чжаочэн. Так Цзао-фу стал родоначальником будущих князей удела Чжао.

Сюй Я-ван поднял мятеж. Но почему же он, начав, как тигр, кончил, как змея? Легенда объясняет и это.

Рассказывают, что во дворце правителя страны Сюй (древний город к северу от уездного города Сысянь в провинции Ань хой) забеременела одна женщина. К концу десятого месяца она родила комок мяса, по форме похожий на яйцо. Обитатели дворца решили, что это дурное предзнаменование, и выкинули его на берег. Недалеко от этого места жила старая вдова. У неё была собака по кличке Гуцан. В этот день собака, прибежав на берег реки, увидела яйцо, взяла его в рот и принесла домой. Дома она начала согревать его своим телом. Прошёл день, второй, и вдруг - о чудо! - из яйца вылупился маленький мальчик. Когда он родился, то лежал на земле, как щенок, поэтому ему дали имя Я - Лежащий. По другой версии это имя ему дали потому, что он родился без костей. Необыкновенный ребёнок остался жив, и в конце концов женщина из дворца, родившая яйцо, узнала о нём и взяла его к себе. Мальчик вырос, стал умным, гуманным и добрым. Его сделали наследником престола и он стал править под именем Я-вана. Он правил гуманно, жил в дружбе с соседними государствами, народ поддерживал его, большая часть удельных князей в Поднебесной восхваляла его. Государство, которым он управлял, день ото дня становилось сильнее.

Я-ван ни в чём не походил на Му-вана, которого не интересовали государственные дела и который думал только об удовольствиях и развлечениях. У Я-вана была только одна слабость - он любил необыкновенные вещи. То он приказывал нырнуть в глубины реки и достать ему удивительных рыб, то посылал людей далеко в горы ловить редких зверей, а потом держал их в своём дворце. Во всём этом он находил удовольствие и отдых в свободное от дел время. Но это пристрастие не мешало ему управлять государством. Когда Му-ван уехал на запад и очень долго не возвращался, все дела империи были окончательно запутаны его глупыми и нерадивыми чиновниками, а страна Сюй Я крепла день ото дня. И вот Сюй Я пришла в голову мысль воспользоваться благоприятным моментом и захватить престол Му-вана. Начав заниматься благоустройством своей страны, Сюй Я сначала действовал очень осторожно. Под предлогом того, что в стране нет удобных путей сообщения, он приказал прорыть канал между уделами Чэнь и Цай (оба удела находятся на территории современных провинций Ань-хой и Хэнань), для того чтобы в будущем воспользоваться им для похода на север. Но как только начали рыть канал, из земли выкопали красный лук и пучок красных стрел. Сюй Я-ван счёл это небесным даром и счастливым предзнаменованием, и его решение стать сыном неба вместо Му-вана ещё более окрепло. Когда удельные князья из княжеств, расположенных по Янцзы и Хуайхэ, услышали о том, что Сюй Я нашёл волшебные лук и стрелы, они решили, что у него уже достаточно оснований стать сыном неба, и постепенно стали примыкать к нему. Вскоре тридцать шесть уделов были на его стороне, и Сюй Я-ван решил поднять войска и направиться на север, чтобы свергнуть династию Чжоу.

Хотя эта мысль давно не давала покоя Сюй Я, у него не хватало духу осуществить её, и, даже выступив в поход, он не осмеливался действовать открыто. Вот это и дало возможность Му-вану примчаться с запада и спасти свой престол.

Когда Я-ван увидел, что Му-ван силён и свиреп, он понял, что прольётся много крови и что народ снова будет бедствовать. Гуманный от природы, Сюй Я не посмел подвергать свой народ тяжёлым испытаниям из-за того, что он и Му-ван соперничают друг с другом в борьбе за Поднебесную. Поэтому он был вынужден отступить, едва вступив в столкновение с войсками Му-вана. Отходя с боями, он дошёл до Пэнчэна (у подножия Дуншань - Восточной горы - в уезде Уюань). В конце концов он скрылся глубоко в горах и больше не вступал в сражения с отрядами Му-вана. Так окончилось это героическое восстание, которое Сюй Я начал, как тигр, а кончил, мак змея.

Однако рассказывают, что народ не отвернулся от него, и вместе с ним в горы ушло несколько десятков тысяч человек. Гору, где поселился Я-ван, стали называть горой Сюя - Сюй-шань. Я-ван поселился в пещере в неприступном месте и прожил там до самой смерти. После смерти князя в пещере установили его изображение. Оно обладало чудодейственной силой, и люди часто приходили сюда молитьсй. Память о Я-ване осталась в веках.

Что же до Му-вана, то он не дождался исхода войны, потому что воины, отправившиеся вместе с ним на юг, вдруг начали перерождаться. Знатные превратились в обезьян и белых журавлей, простые - в песок, глину и насекомых. Это значило, по-видимому, что многие воины пали в этой победоносной войне и не вернулись домой. Превратился ли в кого-нибудь сам Му-ван, об этом в легендах не говорится. Если основываться на исторических документах, то он жил ещё очень долго, умер в кругу своей семьи и в число переродившихся не попал. Он не заслужил перерождения после смерти, но зато при жизни успел получить много удовольствий.

Во время поездки по стране в каждом уделе ему подносили драгоценности. Самыми известными из них были кинжал куньу, режущий яшму, подаренный западными варварами, ху, вечно полный бокал, светящий в ночи. Кинжал куньу длиной один чи мог разрубать яшму, как кусок глины.

Бокал из белой яшмы вмещал три шэна. Как только наступал вечер, он весь начинал лучиться. Во время ночного пира бокал ставили в эале, и как только начинало светать, он наполнялся ароматной и сладкой росой. Тот, кто пил эту росу, мог продлить себе жизнь. Му-ван часто пил эту росу, и поэтому, несмотря на то что он много времени провёл в утомительных поездках и вёл беспорядочную жизнь, ему удалось дожить до глубокой старости вопреки всем предположениям.

5. Безвинно убитые. Чжоуский Сюань-ван не внемлет увещеваниям Цзо Жу. Дух умершего Ду Бо убивает стрелой Сюань-вана. Большой котёл рода Инь. Бао Сы - любимица чжоуского Ю-вана. Наследник И-цзю пугает тигра. Миф о двух странных драконах. Деревенские старик и старуха, продававшие лук из горного тута и колчан из бобовой ботвы. Удивительная судьба сироты Бао Сы. Игра с сигнальными огнями. Трагическая развязка и конец эпохи мифов и легенд.

После смерти Му-вана престол перешёл к его потомкам и через несколько поколений попал в руки Ли-вана. К этому времени чжоуское государство пришло в ещё больший упадок. Ли-ван, жадный и жестокий, в конце концов был изгнан своим народом и умер от старости где-то на чужбине. Его сын Сюань-ван, унаследовавший Поднебесную, согласно единодушному признанию всех историков, был достаточно разумен и несколько укрепил положение династии. Но процветание длилось недолго. Ошибки Сюань-вана вернули всё в прежнее состояние. Сам Сюань-ван совершал неблаговидные поступки, которые подорвали его репутацию, и, согласно преданию, он трагически погиб от руки «мстительного злодея». История его гибели такова.

Рассказывают, что сановником при его дворе был правитель удела Ду (в современной провинции Шэньси, на юго-востоке уезда Чанъань) по имени Хэн. Его называли ещё князь Ду-бо. У Сюань-вана была наложница по имени Нюй-хан, которой нравился молодой и красивый Ду. Она захотела вступить с ним в преступную связь, но честный Ду сначала мягко, а потом в очень резкой форме отказал ей. Разгневанная женщина пошла с плачем к Сюань-вану и оклеветала Ду:

- Этот мерзавец Хэн, как я - его ненавижу! Он осмелился среди бела дня грубо приставать но мне!..

Когда Сюань-ван услышал об этом, он не стал разбираться, правда это или нет, поверил всему и пришёл в ярость. Он приказал схватить Ду и посадить его в темницу в Цзяо (в современной провинции Хэнань к югу от г. Шаньсянь), повелев чиновникам Сюэ Фу и Сы Гун-ци учинить Ду допрос и сказав, что он успокоится только тогда, когда Ду-бо будет казнён.

Ду уже собирались казнить, хотя расследование и не доказало его вины. В то время один из его друзей, тоже служивший чиновником при дворе, узнав, какому несправедливому обвинению подвергся Ду, возмущённый и разгневанный, смело пошёл к Сюань-вану, чтобы опровергнуть обвинение, выдвинутое против друга. Цзо Жу, так звали чиновника, долго уговаривал Сюань-вана, однако упрямый правитель не хотел слушать укоров и в свою очередь обвинил заступника:

- Так вот ты какой? Выступаешь против своего господина и покрываешь друга!

- Говорят, если князь поступает справедливо, а друг - несправедливо, то следует подчиниться князю и наказать друга. Но если друг поступил правильно, а князь не прав, нужно стать на сторону друга и пойти против князя,- ответил Цзо Жу.

Сюань-ван, услышав такие речи, рассердился и воскликнул:

- Какой ты храбрый! Если ты немедленно откажешься от своих слов, я подарю тебе жизнь, если не откажешься,- я казню тебя.

Цзо Жу холодно засмеялся:

- Я слышал, что в древности рыцари не искали глупой смерти, но и не изменяли своим убеждениям, чтобы сохранить себе жизнь. Умирать так умирать! Пусть я своей смертью докажу, что мой друг Ду не совершил никакого преступления! Пусть моя смерть будет свидетельством того, что убийство Ду - ваша ошибка!

Сюань-ван тотчас же, без лишних проволочек, казнил невинного Ду. Цзо Жу понял, что Сюань-ван и впредь намерен злоупотреблять своей властью и не способен слушать увещеваний. Вернувшись домой, он покончил жизнь самоубийством. А ещё говорят, что Ду перед смертью гневно сказал:

- Князь убивает меня, но я чист и не совершал преступления. Если после смерти люди перестают сознавать что-либо, то ничего не поделаешь. Но если и после смерти человек сохраняет способность думать и действовать, то не пройдёт и трёх лет, как я заставлю князя понять, что он казнил безвинного.

Время течёт, как вода. Три года прошли незаметно, и люди забыли о предсмертных словах Ду-бо. Но день расплаты пришёл. Однажды Сюань-ван собрал удельных князей, чтобы отправиться на охоту в болота Путянь (в современной провинции Хэнань, к юго-западу от уезда Чжунмоу). Несколько сотен колесниц в сопровождении десятков тысяч слуг собрались в болотах. Знамёна, флажки, бунчуки закрыли все окрестности. Вдруг ровно в полдень появилась необычная колесница. Она была белая с запряжёнными в неё белыми лошадьми. В ней сидел человек, одетый во всё красное, в красной шапке, в руках у него был красный лук и красные стрелы. Все сразу узнали в нём князя Ду, казнённого ровно три года тому назад. Он нисколько не изменился за это время, только лицо у него было таким, будто он собирался кого-то убить. Люди со страха бросились в разные стороны. Колесницы и лошади беспорядочно смешались. Ду погнался за колесницей Сюань-вана. Когда Сюань-ван обернулся и увидел Ду, он побледнел. Сюань-ван собирался натянуть тетиву и выстрелить из лука в безвинно загубленную, неуспокоившуюся душу, но быстрая, как ветер и молния, колесница Ду обогнала колесницу Сюань-вана. Лук у Ду был, как полная луна, а стрелы,- как падающие звёзды; со свистом вылетела стрела и попала прямо в сердце Сюань-вана. Сюань-ван схватился обеими руками за торчащую стрелу, глаза и нос его скривились на сторону, его тело качнулось назад, потом вперёд, и он упал на свой лук и больше уже не двигался. Подул слабый ветер, и белая колесница в мгновение бесследно исчезла. Колесницы удельных князей, как муравьи, расползшиеся в разные стороны, стали опять собираться, и князья увидели Сюань-вана, пронзённого стрелой и только что испустившего дух. Его тело ещё было тёплым. Потом его унесли, осмотрели и установили, что, после того как стрела попала в него, он мучился недолго, так как стрела пронзила позвоночник.

После смерти Сюань-вана правителем стал его сын Ю-ван. В то время знатный вельможа по имени Инь ши ведал всеми делами при дворе и запутал всё в государстве. Народ ненавидел его, но боялся, как ядовитую змею, и, затаив злобу в душе и прикусив языки, не смел сказать ни слова. Инь-ши принадлежал к большому роду. В течение нескольких поколений ни один человек из его рода не уходил из семьи. Даже слуги и рабы - их было несколько тысяч человек - все ели вместе в одном помещении. Согласно преданию, в каком-то году был неурожай и даже эта знатная семья ощутила голод. В это время к столу перестали подавать белый рис, собрали все котлы и треножники и стали в них варить жидкую кашицу. Когда вся семья ела эту кашу, то раздавалось такое чавканье, что было слышно на несколько десятков ли вокруг.

Однажды, как раз перед самым началом обеда, посчитали людей и вдруг обнаружили, что не хватает тридцати человек. Искали повсюду, пока, наконец, не нашли их на дне большого котла, где они скребками и мотыгами скребли кашу со стенок котла. Таким многочисленным был этот могущественный род Инь-ши.

Из-за того что Инь-ши запустил дела, народ не мог спокойно жить. Появились странные слухи, которые дошли до следующих поколений, например, что реки Цзин, Вэй и Ло, которые вытекали с гор Цишань, вдруг пересохли, и сама гора Цишань, которая была залогом счастья народа Чжоу, рухнула, что несколько хороших быков превратились в огромных тигров, а стадо баранов - в стадо волков. Волков было так много, что пришлось построить город Билан - «Город, куда прячутся от волков»,- на южном берегу реки Ло, чтобы можно было укрыться от них. Эти бедствия, по преданию, являлись предзнаменованием скорой гибели государства.

Летописцы древности старательно записали все эти мифы и предания в исторических анналах.

В этих хрониках можно прочитать ещё одну историю, согласно которой люди приписывали все беды в государстве жалкой одинокой женщине по имени Бао Сы, считая, что она, а также Мэй-си, которая жила при императоре Цзе во время династии Ся, и Да-цзи, наложница иньского императора Чжоу,- это «три ножки треножника» и что эти женщины привели «гибели три династии. В действительности эта женщина, которую называли «причина гибели государства», была и более несчастной и менее виновной, чем две другие.

Бао Сы - любимая наложница Ю-вана - была безродной сиротой. Во дворец вана её отдал один человек из княжества Баю, который таким путём откупился от какого-то преступления. Подобно тысячам других женщин рабынь, прислуживавших во дворце, вначале она не привлекала ничьего внимания. Но вот однажды,- когда это случилось, неизвестно,- Ю-ван, любитель красавиц и жадный до удовольствий, прогуливаясь по женским покоям, наткнулся на неё, и она приглянулась ему. Ю-ван, как говорится, поднял этот прекрасный цветок из мрачной долины прямо на синие облака, но её нисколько не радовали ни богатство, ни роскошь, ни любовь Ю-вана, чужого ей человека. Она всегда была печальна, тосковала и чувствовала себя очень одинокой и беззащитной в этом мире. Ведь у неё не было ни отца, ни матери, ни братьев, и она ничего не знала о своём происхождении. Привыкший к льстивым улыбкам и угодливости женщин, Ю-ван, глядя на эту необыкновенно красивую, но замкнутую девушку, почувствовал, что в ней есть что-то необычное, и его любовь стала ещё сильнее. Она родила Ю-вану сына по имени Бо-фу.

В то время императрицей была Шэнь-хоу, дочь князя из удела Шэнь. У неё был взрослый сын по имени И-цзю. И-цзю давно уже был объявлен законным наследником. Когда родился Бо-фу, Ю-ван решил разжаловать Шэнь-хоу, убить наследника и сделать императрицей свою любимую наложницу Бао Сы. Рассказывают, что однажды Ю-ван и наследник И-цзю гуляли в парке. Ю-ван как будто нечаянно выпустил из клетки тигра, надеясь, что он съест И-цзю. К счастью, наследник оказался храбрым. Он крепко упёрся ногами в землю и, глядя в упор на тигра, громко прикрикнул на него. Этот окрик очень походил на тот, с которым к нему обращались его укротители. И тигр, который уже выпустил когти и оскалил зубы, прижал уши, покорно лёг на землю и не смел шевельнуться. Ю-вану на этот раз так и не удалось избавиться от наследника. Но через некоторое время он всё-таки лишил императрицу титула и изгнал наследника. Императрицей он сделал Бао Сы, а наследником объявил Бо-фу. Один из придворных историков, Бо-ян, видя, что при дворе всё идет кувырком, начал внимательно просматривать хроники и в одной из них обнаружил короткое предание, из которого ему стало ясно, что императрица Бао Сы «была оборотнем». Он не удержался от громкого восклицания:

- Смута наступила! Государство Чжоу обречено на гибель, спастись нельзя!

Рассказывают, что много-много лет тому назад, когда судьба династии Ся уже была предрешена, неожиданно с неба спустились два дракона - самец и самка. В большом зале во дворце императора у всех на виду они переплели свои хвосты и сказали, что они некогда были князем и княгиней из государства Бао. Правитель и сановники испугались и не знали, что же им делать с этими странными драконами: убить их, или выгнать, или предоставить события их естественному ходу? Погадали на костях, и результат был неблагоприятный. Тогда одному человеку пришла в голову блестящая идея: он предложил попробовать собрать их семя. Погадали, и ответ был: «Великая удача». Тогда перед этими драконами поставили яшму, кожу, коня, нефритовую пластинку гуй, круглую яшму би и шёлк, написали своё пожелание на пластинке и, помолясь перед драконами, испросили их согласия. Это имело благоприятный исход. Драконы сразу же исчезли, а на земле осталось немного семени, которое по приказу Ся-вана собрали в коробочку и спрятали. Коробка перешла от династии Ся к Инь, от Инь к Чжоу. Сменились три династии, но никто ещё не осмелился заглянуть в неё. Наконец чжоуский Ли-ван в последние годы своего правления из любопытства открыл коробку, и это повлекло за собой большие бедствия. Семя дракона оставалось в зале, но было грязным и вонючим. Когда убрали грязь, Ли-ван приказал голым женщинам громко крикнуть на эти семена и таким образом изгнать нечистую силу. Но как только они крикнули, семя собралось в кучку и превратилось в большую чёрную ящерицу, которая побежала в задний дворец. Люди во дворце, увидев, что прибежала ящерица, в панике бросились бежать в разные стороны, только одна девочка, лет семи-восьми, у которой менялись зубы, не успела убежать и столкнулась с этой ящерицей. Когда она стала взрослой, она забеременела и в срок родила девочку. Так как ребёнок был неизвестного происхождения, то женщина испугалась и выбросила его за дворцовую стену. К этому времени Ли-ван уже умер, и Сюань-ван унаследовал престол. За два года до того как случились эти события, по улицам города ходили мальчишки и пели такую песенку:

Лук из горного тута
И колчан из бобовой ботвы
Принесут беду Чжоу.

Эта детская песенка распространилась повсюду и дошла до дворца. Даже Сюань-ван знал её. Он был очень удивлён и, стараясь разгадать её смысл, тайно приказал расследовать причину этой «беды».

И вот однажды какой-то человек из деревни пришел со своей женой продавать луки из тутового дерева и колчаны, сплетённые из бобовой ботвы. Они долго кричали:

- Купите луки из горного тута! Купите колчаны из ботвы!

Тайные шпионы Сюань-вана, услышав эти крики, сразу же побежали и доложили ему обо всём. Сюань-ван приказал схватить супругов и убить их. Кто-то пожалел двух деревенских людей, которых должны были убить, и потихоньку шепнул им, чтобы они бежали из города. Перепуганные супруги быстро собрали непроданные луки и колчаны, подняли свои коромысла и, спотыкаясь и толкая друг друга, побежали из города. Некоторое время они бежали куда глаза глядят. Они хотели только выбраться из столицы, но попали в запретный дворцовый парк. Они долго блуждали по парку и не могли из него выйти. Уже начало темнеть, вскоре стало совершенно темно, и затем наступила ночь. Супруги очень торопились, но вдруг услышали где-то неподалёку плач младенца. Они пошли на плач и стали искать ребёнка. И вот у стены они нашли несчастную девочку, которую кто-то подбросил. При свете луны и звёзд они увидели, что девочка красива. Они очень растрогались и, хотя сами находились в опасности, решили взять на воспитание несчастного ребенка. Они превратили корзинку с коромыслом, на котором несли луки и колчаны, в удобную колыбель для девочки. Она заснула в ней и больше уже не плакала, а на её детском лице появилась счастливая улыбка. Супруги по очереди несли коромысло. Они ещё долго плутали, пока наконец, не рассвело, и, смешавшись с толпой у городских ворот, они выбрались из столицы. Они отправились на юго-запад и пришли в княжество Бао (в современной провинции Шэньси, на юго-востоке уезда Баочэн). Им не на что было жить, и они продали себя сановнику по имени Бао Сюй в рабство. Девочка выросла среди рабов и тоже стала рабыней. У неё не было фамилии, и так как она принадлежала хозяину по фамилии Бао, её стали называть Бао Сы.

Потом Бао Сюй переехал в столицу, где занял какой-то чиновничий пост. Случилось так, что он нарушил императорский указ и был посажен в тюрьму. И тут он вспомнил о своей рабыне Бао Сы, которая уже выросла и стала ещё красивее, и попросил разрешения откупиться ею от своего преступления. Его просьба была удовлетворена. Бао Сы отправили в императорский дворец, а Бао Сюя выпустили из тюрьмы.

Найдя в хрониках эти сведения о происхождении Бао Сы, придворный историк Бо-ян решил, что она оборотень, который вышел из дворца, а потом опять оказался там. Нет нужды говорить, что здесь много фантастического, внесённого старым учёным, охваченным справедливым гневом.

В Бао Сы, если смотреть на неё глазами Бо-яна, действительно можно было найти что-то от оборотня. Самым ярким доказательством этого являлось то, что она не любила смеяться. Император её любил, дал ей высокое положение и большое богатство, обходился с ней внимательно и почтительно. Казалось, она должна была бы веселиться и смеяться даже во сне, но на её лице никогда не появлялось и тени улыбки. Император испробовал тысячу разных способов и сотни планов, чтобы заставить её засмеяться, но все его попытки были тщетны. С точки зрения простых людей, это можно было объяснить, только приписав ей колдовские чары. И через тысячи лет нам тоже нелегко разгадать эту загадку. Кто может понять радость и горе, спрятанные в глубине сердца раба? Быть может, это воспоминание о надоедливой, любви или позор унижения, которое она испытала? Трудно ответить, как было на самом деле, и не нужно пытаться найти отгадку.

Итак, Ю-ван всяческими способами хотел заставить Бао Сы засмеяться, но всегда терпел неудачу. Впоследствии он придумал способ, который показался ему очень мудрым, а на самом деле был очень недальновидным.

Он приказал зажечь на сторожевой башне сигнальный огонь и громко бить в барабаны. Тогда и на всех других таких башнях зажгли огни и забили в барабаны. Настоящее название сторожевой башни - башня сигналов о бедствии. Если сигнальный огонь о бедствии зажигали днём, то огонь называли также «волчий дым», так как для разжигания его брали волчий помёт. По преданию, дым даже на ветру поднимался прямо вверх и его можно было видеть на очень большом расстоянии. Вечером зажигали обычный сигнальный огонь: на башне устанавливали журавль, на журавль вешали железную клетку, а в клетку клали хворост. Когда хворост зажигали, получался факел высотой до облаков. От столицы и до самых границ - всюду на главных дорогах строили такие сигнальные башни, и на каждой башне сидел наблюдатель. Если на границе становилось неспокойно, то известие об этом передавалось в столицу, а если в столице возникали беспорядки, то об этом сообщалось на окраины. Эту систему передачи сигналов государственной важности преступный Ю-ван превратил в забаву.

Когда загорелся сигнал бедствия, князья, увидев огонь, быстро собрали свои отряды и, хотя они и не знали, что случилось в столице, выступили изо всех областей на помощь правителю. Когда же они прибыли в столицу, то выяснилось, что там ничего не случилось. Это было похоже на то, как будто маленький мальчик расшевелил муравейник, отнял у муравьёв пищу, которую они тащили к себе, и заставил их повсюду искать её. И вот они, толкаясь, сбиваются в кучу, а потом, недовольные и разочарованные, начинают разбегаться в разные стороны. Увидев всё это, Бао Сы, которую Ю-ван, чтобы развеселить её, взял с собой на сторожевую башню, громко расхохоталась. Представьте только себе, как на перекрёстках больших дорог смешались лошади и люди, знамёна перепутались, колеса повозок зацепились друг за друга, военачальники возмущались, командиры громко кричали, солдаты галдели и злились! В одном направлении сошлось несколько отрядов и получился затор, возникли недоразумения и столкновения. Неразбериха была такая, что люди и лошади смешались и не могли разойтись. И в то же самое время верхом на лошадях прибыли разведчики из пограничных отрядов. Они построили в лесу площадки на деревьях, спрятались и высматривали оттуда врага. Это действительно было очень смешно, поэтому-то Бао Сы и расхохоталась. Глупый правитель, увидев очаровательную, несравненную улыбку красавицы, обрадовался тому, что нашёл способ развлекать её и себя. И потом каждый раз, когда он хотел заставить Бао Сы засмеяться, он приказывал зажечь огонь на сигнальной башне. Однако с каждым разом одураченных князей приходило всё меньше и меньше, и смех Бао Сы с каждым разом тоже становился менее весёлым. В конце концов наступил такой день, когда человека, устроившего эту глупую комедию, постигло жестокое наказание.

Шэнь-хоу, дядя бывшей жены императора Ю-вана, был очень влиятельным князем. Его чрезвычайно разгневало то, что Ю-ван без всякой причины выгнал жену и неоднократно замышлял убийство наследника И-цзю. Когда Ю-ван назначил негодяя Го Ши-фу канцлером, возникло всеобщее недовольство. Шэнь-хоу воспользовался этим и объединил племена западных и, цзэн и собачьих жунов и выступил в поход против Ю-вана. Ю-ван затрепетал от ужаса и поспешно приказал зажечь сигнальные огни, чтобы вызвать подкрепление. Но ни один воин не пришёл на помощь. Ю-ван, бежавший вместе с Бао Сы на восток, был убит у подножия горы Лишань (в современной провинции Шэньси, на юго-востоке уезда Линьтун), а Бао Сы была захвачена в плен племенем собачьих жунов и отправлена на запад. Остальные князья вместе с Шэнь-хоу поддержали наследника И-цзю и провозгласили его сыном неба. Его назвали Пин-ван. Чтобы избежать беспокойств со стороны племени собачьих жунов, которое с каждым днём становилось всё могущественнее, Пин-ван перенёс столицу из города Хаоцзин на восток, в Лои. С того времени государство Чжоу пришло в ещё больший упадок. Название ещё существовало, но в действительности династия уже погибла. Позже, с эпохи Вёсен и Осеней, начинается период сравнительно подробных исторических записей. Эпохе мифов и преданий приходит конец.