Из «Девятнадцати древних стихотворений»

* * *

В пути и в пути,
    все время в пути и в пути..,
И мы, господин,
    расстались на целую жизнь.

Меж нами лежат
    бессчетные тысячи ли,
И каждый из нас
    у самого края небес.

Дорога твоя
    опасна да и далека.
Увидеться вновь, кто знает,
    придется ли нам?

Конь хуских степей
    за северным ветром бежит,
И птицы Юэ гнездятс
    на южных ветвях.

А вот от меня все далее ты,
    что ни день.
Одежда висит
    свободней на мне, что ни день.

Плывут облака,
    все белое солнце закрыв.
И странник в дали
    забыл, как вернуться домой.

Тоска по тебе
    состарила сразу меня.
Вслед месяцам год
    приходит внезапно к концу.

Но хватит уже,
    не буду о том говорить...
Себя береги,
    ешь вовремя в долгом пути!

* * *

Зелена-зелена
    на речном берегу трава.
Густо-густо листвой
    ветви ив покрыты в саду.

Хороша-хороша
    в доме женщина наверху —
Так мила и светла —
    У распахнутого окна.

Нежен-нежен и чист
    легкий слой белил и румян.
И тонки и длинны
    пальцы белых прелестных рук.

Та, что в юные дни
    для веселых пела домов,
Обратилась теперь
    в ту, что мужа из странствий ждет.

Из чужой стороны
    он никак не вернется к ней,
И пустую постель
    очень трудно хранить одной.

* * *

Вечно зелен, растет
    кипарис на вершине горы.
Недвижимы, лежат
    камни в горном ущелье в реке.

А живет человек
    между небом и этой землей
Так непрочно, как будто
    он странник и в дальнем пути.

Только доу вина —
    и веселье и радость у нас:
Важно вкус восхвалить,
    малой мерою не пренебречь.

Я повозку погнал,—
    свою клячу кнутом подстегнул
И поехал гулять
    там, где Бань, на просторах, где Ло.

Стольный город Лоян,—
    до чего он роскошен и горд.
«Шапки и пояса»
    в нем не смешиваются с толпой.

И сквозь улицы в нем
    переулки с обеих сторон,
Там у ванов и хоу
    пожалованные дома.

Два огромных дворца
    издалёка друг в друга глядят
Парой башен, взнесенных
    на сто или более чи.

И повсюду пиры,
    и в веселых утехах сердца!
А печаль, а печаль
    как же так подступает сюда?

* * *

Проезжая рекою,
    лотосов я нарвал.
В орхидеевой топи
    много душистых трав.

Все, что здесь собираю,
    в дар я пошлю кому?
К той,  о ком мои думы,
    слишком далекий путь.

Я назад обернулс
    глянуть на дом родной.
Но большая дорога
    тянется в пустоте.

Два так любящих сердца
    разделены навек.
Только горе и зная,
    к старости мы придем.

* * *

У нас во дворе
    чудесное дерево есть.
В зеленой листве
    раскрылись на  нем  цветы.

Я ветку тяну,
    срываю ее красу,
Чтоб эти цветы
    любимому поднести.

Их запах уже
    наполнил мои рукава.
А он далеко —
    цветы не дойдут туда.

Простые цветы,
    казалось бы, что дарить?
Они говорят,
    как давно мы в разлуке с ним!

*  *  *

Я назад повернул
    и погнал лошадей моих прямо,
Далеко-далеко
    их пустил по великой дороге.

Я куда ни взгляну —
    беспредельны просторы,  бескрайни!
Всюду  ветер  восточный
    колышет деревья и травы.

Я нигде не встречаю
    того, что здесь ранее было,—
Как же можно хотеть,
    чтоб движенье замедлила старость!

И цветенью и тлену
    свое предназначено время.
Потому-то успех
    огорчает неранним приходом.

Ни один человек
    не подобен металлу и камню,
И не в силах никто
    больше срока продлить себе годы.

Так нежданно, так вдруг
    превращенье и нас постигает,
Только добрую славу
    оставляя сокровищем вечным.

* * *

Все то, что ушло,
    отчуждается с каждым днем,
И то, что приходит,
    роднее нам с каждым днем...

Шагнув  за  ворота
    предместья, гляжу вперед
И только и вижу
    холмы и надгробья в ряд.

А древних могилы
    распаханы под поля,
Кипарисы и сосны
    порублены на дрова.

И листья осин
    здесь печальным  ветром полны.
Шумит он, шумит,
    убивая меня тоской.

Мне снова прийти бы
    ко входу в родимый дом.
Я хочу возвратиться,
    и нет предо мной дорог!

* * *

Человеческий век
    не вмещает и ста годов.
Но содержит  всегда
    он на тысячу лет забот.

Когда краток твой день
    и досадно, что ночь длинна,
Почему бы тебе
    со свечою не побродить?

Если радость пришла,
    не теряй ее ни на миг:
Разве можешь ты знать,
    что наступит будущий год!

Безрассудный глупец —
    кто дрожит над своим добром.
Ожидает его
    непочтительных внуков смех.

Как преданье гласит,
    вечной жизни Цяо достиг.
Очень мало притом
    на бессмертье надежд у нас.

* * *

Ясный месяц на небе —
    белый и яркий-яркий —
Осветил в моей спальне
    шелковый полог кровати.

И в тоске и печали
    глаз я уже не смыкаю
И, накинув одежду,
    не нахожу себе места...

У тебя на чужбине
    хоть и бывает радость,
Ты бы все-таки лучше
    в дом наш скорей вернулся.

Выхожу из покоев,
    долго одна блуждаю.
О тоске моей мысли
    разве кому перескажешь?..

И, вглядевшись в дорогу,
    снова к себе возвращаюсь.
Тихо падая, слезы
    платье мое орошают.