Часть тридцать седьмая (Рама готовится к наступлению)

Отпрыск рода Икшваку, доблестный Лакшмана, обезьяний царь Сугрива, сын Ветра Хануман, Вибхишана, племянник Сугривы Аягада и другие военачальники сошлись на совет, дабы обсудить, как им проникнуть в неприступную твердыню Ланки, от века обороняемую свирепым владыкой ракшасов.

Разумный Вибхишапа молвил царевичу слово.
Сверх меры возвышенно было оно и толково.

«Мой   раджа!   На   Ланку,   что   Раваны  дышет  величьем,
Лазутчиков смелых направил я в образе птичьем.

Они прилетели обратно с рассказом подробным
О силах враждебных, расставленных в Ланке Всезлобным.

— Что мною услышано было, о мой Безупречный,
Узнаешь! — продолжил Вибхишана добросердечный, —

Стоят у Восточных ворот йатудханы Прахасты.
У   Южных —    на   страже   стоит   Махапаршва  Бокастый.

Совместно с Бокастым врата сторожит Маходара.
Герой Индраджит, обладатель незримости дара,

У Западных врат пребывает, и Раваны сына
Кольцом обступила Летающих Ночью дружина.

Тяжелые молоты, луки, мечи и трезубцы,
Секиры и копья сжимают в руках душегубцы.

У  Северных врат,  окружен  многотысячной  стражей,
Мой царственный  брат — в  ожидании  армии  вражьей.

Но знающий мантры святые властитель и воин,
Снедаем тревогой, нашествием обеспокоен.

Меж тем кривоглазый храбрец Вирупакнга в твердыне
Построил свою копьеносную рать посредине.

Лазутчики паши не только сочли колесницы.
Их тысяч с десяток, о сын Каушальи-царицы!
Подсчитаны также слоны, жеребцы, кобылицы.

Вдобавок  тьма-тьмущая   ракшасов   пеших  и  конных,
Весьма кровожадных, опасных, в бою непреклонных.

Свирепо и дико отважное воинство это.
И ценит в нем Лапки владыка достоинство это.

И ратников тысячу тысяч любой воевода
Имеет на случай войны против ракшасов рода.

Поверь, Безукорный, когда ополчился, к примеру,
Властитель злотворный па бога богатства Куберу,

Он  ракшасов  грозных  пригнал  исполинского  роста,
Выносливых, доблестных — семьдесят раз тысяч по сто.

И были они своему государю послушны, —
Как Равана — злобны, гордыни полны, криводушны.

Тебя устрашить  невозможно,   мой  раджа  преславный
Но ярость хочу я в тебе пробудить, Богоравный. -

Подвластных единому взмаху могучей десницы
Слонов, пехотинцев, и конницу, и колесницы
На ратное поле ты выведешь, царь лунолицый.

Как сын Дашаратхи, обученным войском владея,
С презренным расправишься ты, уничтожив злодея».

Вибхишаны речь прозвучала разумно и кстати.
Царевич велел выступать предводителям рати:

«К Восточным воротам пошлю с обезьянами Нилу.
Прахасте Рукастому с ним совладать не под силу!

А к Южным воротам отправится Ангада — ярый
Воитель, разбить Махапаршву с его Маходарой!

Пускай Хануман, этот бык обезьяньего рода,
От Западных врат ни столба не оставит, ни свода

И   в   Ланку   ворвется   с   толпой   обезьян   без   препоны —
Так сын Дашаратхи  приказывал  благопреклонный, —

Дорогу расчистив Сугривы несметной дружине,
Что ринется в город, под стать смертоносной лавине!

Падет от руки моей Равана боговраждебный,
Что  чинит   злодейства,   используя   дар  свой  волшебный!

Живым существам трех миров не дает он покоя.
Богам и святым нестерпимо глумленье такое.

По стоит лишь двинуться в сторону Северных врат мне —
Снести  их  поможет  возлюбленный  Лакшмана-брат  мне!

Как только от них не останется камня на камне,
Мой Лакшмана бросить в столицу поможет войска мне!

Царям обезьян и медведей даю полномочья,
Не мешкая, вражеских сил сокрушить средоточья!

Обе стороны в ярости двинулись друг на друга. Ракшасы выехали на конях, закованных в золотые брони. Убранство слонов пламенело на солнце. Ослепительно блистали златочеканные колесницы. Под гром барабанов и трубные звуки раковин бесчисленное войско Рамы кинулось на своих могущественных недругов. Неистовый бой не прекратился даже с наступлением ночи.

st luce светильники