Часть сто восьмая (Гибель Раваны)

Тут Индры возница изрек: «О военной науке
Забыв,  поступаешь ты  с  этим  врагом,  Сильнорукий!

Сразить его можно оружьем великого Брахмы.
О Рама, подобной стрелы не найдем в трех мирах мы!

Предсказана  Раваны  гибель, — сказал  колесничий, —
Богами. И станет сегодня он смерти добычей!»

И, вроде змеи ослепительной, грозно шипящей,
Достал из колчана боритель великоблестящий

Стрелу,  сотворенную  Брахмой, чтоб Индра  мирами
Тремя завладел,— и Агастьей врученную Раме.

В ее острие было пламя и солнца горенье,
И ветром наполнил создатель ее оперенье,

А  тело  стрелы  сотворил  из  пространства.   Ни   Меру,
Ни Мандаре не уступала она по размеру.

Стрела златоперая все вещества и начала
Впитала в себя и немыслимый блеск излучала.

Окутана дымом, как пламень конца мирозданья,
Сверкала и трепет вселяла в живые созданья.

И пешим войскам, и слонам, и коней поголовью
Грозила, пропитана жертвенным жиром и кровью,
Как твердый алмаз или Индры стрела громовая,
Была сотворенная Брахмой стрела роковая,
Чей путь преградить не смогла бы скала вековая!

Железные копья она рассекала с разлета
И с громом обрушивала крепостные ворота.

Стрела, о которой небесный напомнил возница,
Блистала роскошным своим опереньем, как птица.

И — смерти  приспешница — ратников  мертвых телами
Кормила стервятников эта несущая пламя.

Для вражеской рати была равносильна проклятью
Стрела Праджапати, что Раме была благодатью!

Он вслух сотворил заклинанье, затем, для победы,
Поставил ее, как велят многосильному веды.

Живых в содроганье повергло стрелы наложенье.
Недвижную твердь сотрясло тетивы напряженье.

Стрелу, угрожавшую жизненных сил средоточью,
Царевич пустил во владыку Летающих Ночью.

И, неотвратимая, Раваны грудь пробивая,
Вошла ему в сердце, как Индры стрела громовая,

И в землю воткнулась, от крови убитого рдея,
И тихо вернулась в колчан, уничтожив злодея.

А Равана? Дух испуская, и лук он и стрелы
Из рук уронил, затуманился взор помертвелый,

И ракшас на землю упал с колесницы двухосной,
Как  Вритра,  поверженный  Индры  стрелой  громоносной.

Звучал барабанов божественных рокот приятный,
Из райских селений подул ветерок благодатный.
На Раму обрушился ливень цветов ароматный.

Вверху величали гандхарвы его сладкогласно,
А тридцать бессмертных кричали: «Прекрасно! Прекрасно!»

Сугрива, Вибхишана, Ангада с Лакшманой вместе
Бежали к нему для воздания воинской чести.

В  кругу  небожителей — Индра,  миров  покоритель,—
В кругу полководцев стоял богоравный боритель!

Быка среди ракшасов, подвиг свершив многотрудный,"
Сразил этот Рагху потомок и царь правосудный.

Благодаря доблести великого сына Дашаратхи вселенная вздохнула свободно, избавившись от десятиглавого носителя зла. Солнце засияло в небесной лазури. Подлинной обителью мира для всего живого стала земля. Индре среди небожителей подобен был Рама, окруженный друзьями и сподвижниками. Обезьянья рать вступила в Ланку, на престол которой был возведен потомком Рагху благорассудный Вибхишана.

Когда, после бесчисленных страданий, Сита предстала наконец пред очи своего богоравного повелителя, радость ее была безгранична.

Но он помолчал, в размышленья свои погруженный,
И слово такое сказал Безупречно сложенной:

«Царевна Митхилы! Над Раваной правую месть я
Свершил  и навеки избавил себя  от  бесчестья.

Ступай  же  свободно,  куда пожелаешь:  для Ситы
Разорваны узы любви и три мира открыты.

Прекрасная! Сторону света любую по праву
Теперь избери и найди себе мужа по нраву.

Потомок  царей не  мирится  до  самой  кончины
С женой, побывавшей в дому у другого мужчины!

Твоей красотой неземной упиваясь на  Ланке,
Едва ли наглец устоял против этой приманки!

Да разве он мог, закоснелый в распутстве и злобе,
Хранить  уваженье  к  твоей  благородной  особе?

Тебя осквернил он касаньем и взором бесстыдным,
Но  ты  утешенье   отыщешь  в  супруге  завидном.

Шатругпа, иль Бхарата, или Сумитрой рожденный
Охотно  тебя,   Дивнобедрая,  взяли  бы  в  жены.

Отважный  Сугрива  н  мудрый  Вибхишана тоже
С   тобою   делить  не   откажутся   брачное  ложе. ..»

Так говорил Рама, желая испытать Ситу.

Но царевна Видехи, достойная почтительного и ласкового обращения, горько разрыдалась, услышав суровую речь своего повелителя.

«О Богоравный! Имя дал мне царь Джанака, но матерь моя — Земля. Ты не сумел оцепить моей верности и долготерпения! — сказала Сита потомку Рагху. Вся в слезах, обратилась она к Лакшмане, убитому горем: — Возможно ли жить мне после этих несправедливых упреков? Разожги для меня поскорее потребальный костер, о сын Сумитры, ибо другого выхода нет. Любимый супруг мой всенародно отрекся от меня. Если сердце мое всегда оставалось верным Раме, пускай дарует мне бог Огня свое покровительство! Если я чиста и незапятнана перед Рамой, да защитит меня от неправедной хулы великий Агни, очевидец всего сущего!»

Множество людей, в том числе старцы и малые дети, замерли в ужасе, когда Сита, сложив ладони и потупив глаза, вошла в медно-багряное пламя. Среди мятущихся огненных языков красота ее блистала подобно расплавленному золоту.

Вконец  удрученные  зрелищем  этим  печальным,
Заплакали   женщины   перед   костром   погребальным.

Но скорбь восхищеньем сменилась, восторгом — тревога:
Внезапно увидел народ грозноликого бога!

Прекрасную   Ситу   держал   на   руках   Дивнозарный,
И  чудом   пред   ним   расступался   огонь   безугарный.

Из тонкого пурпура было на ней одеянье.
Она, как богиня Ушас, излучала сиянье.

Густым ароматом дышали цветов плетеницы,
Украсив  пунцовый  наряд благосветлой  царицы.

И, на руки Раме сложив свою ношу любовно,
Сказал  небожитель:   «Супруга  твоя безгреховна!»